[СамерЛи]

“Ole! Ole! Ole!”, - прогремело яркой вспышкой звонких голосов. Это ее звала Улица гулять, хотела подарить ей пение птиц и отлить жменьку солнечного света в бидончик. Но Ole! не слышала и не видела Улицу. Дело в том, что Ole! на секундочку сняла свою рубашку, в которой родилась, и позабыла про эту самую рубашку и про себя позабыла и про подругу Улицу и про бидон, что приготовила для солнечного света. И теперь имя ее Ole! Ole! Ole! не звучало раскатисто, а тихо и блёкло как то.
И пошла Ole! куда глаза глядят. Идет, а навстречу ей Косой Бурёнка машет. «Эээ», - удивилась Ole!, - «какую ты косу отрастила, Буренка!». Да, только сама Буренка аж по шейку в землю забурилась от крутяжа такого. Раскрутиться бы ей обратно в Буренку, да не знает как. Ухватилась Ole! за косу, присвистнула, прикрикнула «Ole! Ole! Ole!» и остановила проезжавший мимо инКОСАтор, владеющий знаменитым методом инКОСАторского буравчика. «Ole! Ole! Ole!», - только все и успели произнести, а Буренка уже раскрутилась в себя обратно.
Косолапо подкатила Бурёнка к Ole! и загадочно прошепелявила: «Хошь крутануть косой разок-другой?». «Хе, спрашиваешь? Конечно, хочу! Надевай!», - входила в азарт Ole! ИнКОСАтор тут же объявил кассовый сбор месяцев. Ох, и любили месяцы посмотреть на кассовый вертехвость косой. И в этот раз примчались. Крутит Ole! косой, Землю вертит, верхушки деревьям обстригает, с месяцами играет: кого холодком обдаст, кого защекочит, кого в танце закружит.
Веселые, шумные весенние братья-месяцы давай хохотать. Да так раскатисто, что из этих раскатов выпало на Ole! море счастья от любовного круговорота в марте; цветочный аромат в новом стильном доме с любимым мужем (без 1-2х месяцев супруг) в апреле; предложение свадебное и колечко помолвично-сливочное в мае.
Жарят-парят, но летят летучие летние месяцы. Прилетели, говорят: «А, ну-ка, остуди нас с дороги.» Махнула Ole! косой и сдуло их в глубокий тыл, чтоб летний их пыл просто был. Но все при деле: братец Июнь раздувает жар для свадебной ночи на острове любви, Июль подкидывает дровишек в разгорающийся огонь новеньного, блестящего бизнеса, да с ласково так называет его - дело, мол, любимое. Братец Август, спец по аистам, младенцев приносящих. Выделил для Ole! своего любимого аиста Белохвостика белокрылого.
Осень-осень много красок просыпали месяцы постарше на разыгравшуюся Ole!, стараясь попасть под обдув косой. Септяшка-разгуляшка отцепил подтяжки, да и осыпал Oleшку всем золотом Мира (давно хотел, но все случая подходящего ждал). Октябрина Ивановна хоть и была братцем, но по сути сестрица-мастерица. Одарила Ole! захватывающими путешествиями по «дальним и ближним» с экскурсиями и активным отдыхом. Ноябришка — зайчишка прыгал-прыгал, да и обернулся Кругосветкой (на радость круглой Светки, давней подругой Ole!).
Закружилась зимушные братцы-молодцы. Январь сразу сказку подарил и снежком припудрил. Феврик високосно затянул песню о зорких глазках и стройном стане Ole!. А в март въедет Ole! стройной на кабриолете и без очков, и ТАК отлично все видит!
«Оооо, столько всего классного, как я это все с собой-то унесу», - только и смогла выдохнуть Ole!. А тут братец Декабрист появился и протянул Ole! ее рубашку, в которой она родилась. «Брал», - говорит, - «ненадолго поносить, чтоб силы набраться и морозу нагнать к новому году. Теперь вот, возвращаю. С этой рубашкой сильнее становишься и все-все подарки на счастье и удачу с собой унесешь».
Обрадовалась Ole!, побежала домой, подруге Улице все рассказать и подарки скорей разворачивать.